> Перейти на ГЛАВНУЮ

Не строй из себя жертву

Опубликовано: 17.3.2016

Постные пирожные и старцы во вретищах.

Человек спускается с неба на землю и понимает, что. В буднях и повседневности. И духовность это, прежде всего, то, что ты настоящий, смиренный, в своем поведении открытый другим, а не прячешься как делаю я, а может, и ктото другой, и не показываешь снаружи, что ты такой хороший. В конце концов я согласился ехать со всеми. Господи, лучше я послушаюсь, не буду отделяться от ребят и последую словам святогорца. Будь рядом с людьми такой, как ты есть, не изображай того, кем ты не являешься, не продавай святость, которой не имеешь. Я вспомнил богословские конференции, где, хотя мы говорим о самых возвышенных и духовных вещах, когда наступает кофебрейк, и все выходят, перед нами угощение кофе, печенюшки, разные приятные вкусности, и все постные и тебе говорят. Ешьте, ешьте, они постные, не волнуйтесь. Ты кладешь конфету в рот, и она тает. Все постное, ешьте, сколько хотите. И ты съедаешь пять постных конфет, и возвращаешься в конференцзал, и продолжается разговор о старцах, у которых была лишь фланелька, разорванная на груди от долгих лет, в течение которых они ее носили.

Одно теория, другое практика, старцы говорили и делали то, что говорили. Мы же говорим о них, но мы совершенно другие. Мы путаемся, завидуем другим и не понимаем, что то, чем мы живем, и есть духовность на кухне, с детьми, с мужем, с женой, на работе, в автобусе, в офисе, в облаках, в которых мы витаем, где бы мы ни находились. Духовное, вещественное, мирское, Божественное все дарует. Им благословлено, всюду достигает. Его благодать, Его свет, Его доброта и любовь. А ты, когда женишься, вдруг начинаешь завидовать подвижникам и говоришь. Ах, почему я не стал монахом. Эх, как здорово сейчас на. Ты завидуешь тому, что сам можешь переживать и уже переживаешь. Да, но я не там, и не могу видеть раскачивающиеся полиелеи, монашеские облачения, схиму. А разве в этом, дорогой мой, духовность. Это внешние образы. Ты не помнишь, как святой. Лествичник говорил. Очень легко внешне сделаться монахом надел рясу, отпустил бороду и волосы, и все монах. Но не малый, а большой труд необходим, чтобы соделать своего внутреннего человека монахом. Один женится и завидует монахам. Другой становится монахом, а взор его устремляется к мирскому, и он говорит. Ну почему же я не создал хорошую семью, теперь я один. Мы не радуемся тому, что мы делаем. Мы не понимаем, что через все приходит благодать. Мы можем быть причастны. Богу через наше одиночество.

Мы можем жить духовно и свято через семью, через нашу работу, через встречи с людьми, и понять, что все одно в благодати. Евангелие, которое читаю я, читаешь и ты. Хорошо ли там, где нас нет. Когда у тебя проблемы, ты говоришь. В монастырях проблем нет. Ты говоришь, что у тебя в монастыре не было бы таких проблем. Ты бы жил духовно, с четками в руках, и у тебя не было бы ни осуждения, ни любопытства, ни ревности, ни зависти, ничего.

Ты был бы ангелом. Вот так думают люди. И это впечатление производим на них мы, священники. Тот, кто исповедует в монастыре, мужском или женском, прекрасно знает, что все совсем не так, как видится извне. Почему же люди так думают. Потому что им нравится думать высоко, даже если все не так.

Помогает ли это в духовной жизни. Или создает помешательство в мозгах, и человек сетует. Мне никогда не стать таким, как они. При этом, со своей стороны, они порой тоже убеждают тебя в твоей правоте и смиренно принимают такое отношение. Паисию ктото предложил. Пойдемте, сядем в закрытую кабину, она для монахов, потому что эти они для мирян, а мы не должны потерять то, что приобрели, он ответил. А что мы потеряем, отче. Что такого мы имеем, чего нет у них. Неужели мы не ревнуем, не злимся, не имеем эгоизма, мелочности. А еще называемся монахами. Театра не нужно Я не могу поверить, что. Бог может благословить театр.

Когда ты показываешь театр, Бог этого не благословляет. Както ко мне подошла женщина, живущая далеко от. Отче, я думаю о вас, когда вы молитесь.

Вот позавчера я поднялась в три часа ночи и стала тоже молитьсяЯ ей говорю. Что вы Я спал, а не молился. Хотя первая мысль мне пришла ладно, раз она думает, что я молюсь по ночам, не буду ее разубеждать. А потом говорю себе а что мне сказал тот афонский монах не говорить неправды, не показывать фальшивой иконы людям. Исключено, батюшка, я знаю, вы скрываетесь. Зачем мне скрываться Я просто спал Я знаю, что каждую ночь вы не спите, а молитесь. Хорошо, послушайте. Вы являете доброту своего сердца, когда говорите так, но правда инаяЯ сплю по ночам, иногда я молюсь немного, иногда больше, и ложусь спать, и ночами я сплю. Ах, говорит, вы все испортили. Неужели вы не можете молиться безотносительно к тому, как и когда молюсь я. Неужели вы не можете ощущать. Бога безотносительно к тому, высоко или низко я. Это хорошо думать, что ктото высоко, но иногда это ведет к превратной картине многие отчаиваются, разочаровываются, боятся подойти к священнику, затрудняются исповедоваться, им трудно сказать правду, простые прописные истины, которые все мы знаем и должны понимать друг друга. Но у нас в голове сложилось такое представление, что священники они очень высоко. А что значит высоко. Ведь те, кто действительно высоко, они, чтобы подняться, начинали снизу и сражались с низкими грехами. И как раз они поймут тебя, пройдя ту борьбу, а может, и те же падения, что случаются с тобой. Вот это необходимо показывать людям.

Не торгуй своей святостью. Я сейчас не говорю только о священниках. Я говорю и о тебе, когда ты наставляешь мужа, детей, подругу, соседа, строишь из себя учителя. Будто ты уже справился в себе со всем. Как ктото отважится приблизиться к тебе. Если ты бесплотный и весь уподобился. Богу представляя другим этот ложный образ. Так почему же дома ты ведешь себя совсем иначе. Эта раздвоенность запутывает и нас самих, и другим не помогает. Так у меня открылись глаза в отношении человека, образ которого мне казался безупречным. Внешне благороднейший, милейший, духовнейший и т. А его ребенок ни за что не хотел идти в церковь.

И я спрашивал себя почему ребенок такого святого отца не идет в церковь. Спустя два года ребенок поделился со мной. Если бы вы видели моего отца дома, когда закрывается за ним дверь. Не когда он беседует с вами или с кемто еще, но с нами дома. И, описав дветри ситуации, вернул меня с небес на землю. Я понял, что одно пишут книги, другое мы говорим, третье делаем, четвертое изображаем. Что из этого оценит. На что посмотрит Я думаю, Он, минуя все, подойдет к нашему сердцу и скажет лицемер. В Великий четверг, в начале. Евангелия, помнишь. Фарисей, ты слеп, но изображаешь, будто ты вождь. Но ты вождь других слепых ср. А когда ты первый из слепых, как поможешь другим. Как ты им поможешь, не имея света в своем сердце. Свет это подлинность, искренность, истинность, смиренное приятие да, я такой, как и ты, но я борюсь. Ты помнишь, как ты спросил меня на исповеди. Отче, как вы меня понимаете. Понимаю, потому что и я делаю такое. Неужели и вы доходите до ручки, гневаетесь, ревнуете, осуждаете. Но вы же перебороли все это в себе. Нет, но и врач, который выписывает тебе рецепт, не решил всех проблем со своим здоровьем, но тем не менее назначает лекарства, и ты потихоньку поправляешься. Изображать фальшивку в овечьих одеяниях, которые ты носишь, вот где трагедия. Человеку ближе не ангел, а человек. Человек, твой ребенок, не требует от тебя совершенства, не требует святости во что бы то ни стало. Он хочет подлинности, искренности, смирения и покаяния. Давай помогать друг другу. Хочешь, потому что я немного старше, я покажу тебе путь, я сам иду по нему. И тогда ты увидишь, что другой любит тебя без того, чтобы тебе надо было все время прятаться и изображать чтото перед ним. Спадает зашита, души общаются, соединяются сердца, потому что мы идем одним путем, у нас одни муки, а в конце будет очень сладкий плод, который зовется любовь, совесть, подвиг, неосуждение, отсутствие сравнения и порицаний. Ты обнимаешь всех, и они говорят тебе. Наш батюшка очень хороший, мы его любим. У него есть недостатки, но он старается. Он не изображает перед нами чтото другое, чем он есть.

Мы не хотим ангела.

Бог потому не поселил рядом с нами ангелов, но людей, чтобы они нас чувствовали, понимали, и чтобы мы понимали их. Самую лучшую исповедь ты можешь сказать человеку, который, знаешь, тебя понимает и разрешает тебе понять его.

Это дает близость и отстраненность. Близость открытости и отстраненность уважения и страха. И ты говоришь про себя он то, что есть, он дает мне заглянуть в его душу и увидеть его борьбу.

Для того чтобы оставлять комментарии, необходимо Зарегистрироваться